Мяч еще трепетал в сетке, когда раздался свисток.
«Что такое? — удивился я. — Неужели не засчитал? Этого не может быть!»
Я ошибся. Судья показал, что игрок подправил мяч рукой. У меня отличное зрение, однако я не заметил никакой руки. Вот почему я, по совести говоря, не могу порицать перивийцев за то, что потом произошло.
Полиции удалось сдержать натиск зрителей, хотя несколько минут казалось, что они вот-вот ворвутся на поле. Обе команды отошли к своим воротам, в центре остался только упорствующий судья. Наверно, в этот миг он соображал, как унести ноги со стадиона, утешаясь мыслью, что после матча сможет удалиться на покой.
Звонкий сигнал горна был неожиданностью для всех, исключая, разумеется, пятьдесят тысяч вымуштрованных болельщиков из вооруженных сил, которые давно с нетерпением ждали его. Внезапно на трибунах воцарилась тишина, такая тишина, что стал слышен шум уличного движения в городе. Новый сигнал — и на месте моря лиц на противоположной трибуне вспыхнуло ослепительное сияние.
Я невольно вскрикнул и прикрыл глаза руками. Мелькнула ужасная мысль: «Атомная бомба…» Я съежился, точно это могло спасти меня. Но взрыва не последовало. Только пламя продолжало сверкать, настолько яркое, что несколько долгих секунд мои глаза воспринимали его даже сквозь закрытые веки. Третий, последний, сигнал горна — и сияние погасло так же внезапно, как появилось.
Я открыл глаза. Все было по-прежнему, если не считать одной небольшой детали. Там, где стоял судья, теперь лежала кучка праха, над которой в недвижном воздухе медленно вился дымок.
Что, что произошло?! Я повернулся к своему соседу. Он был потрясен не меньше моего.
— Мадре де диос, — прошептал он. — Никогда не думал, что так выйдет.
Его расширившиеся зрачки были устремлены не на погребальный костер на футбольном поле, а на изящную программу-сувенир, которая лежала на его коленях. И тут меня осенила догадка! Но… разве это возможно?
Даже теперь, когда мне все давно объяснили, я с трудом верю тому, что видел собственными глазами. Это было так просто, так очевидно — и так невероятно!
Вы пускали солнечного зайчика маленьким зеркальцем кому-нибудь в глаза? Ну конечно, этот фокус известен каждому ребенку! Помню, как я сыграл подобную штуку с учителем и что потом последовало… Но я никогда не задумывался, что будет, если тот же трюк исполнят пятьдесят тысяч солдат, вооруженных рефлекторами площадью в несколько квадратных дециметров.
До тех пор я не подозревал, сколько энергии содержат солнечные лучи. Большую часть тепла, падавшего на восточную трибуну огромного стадиона, направили на маленькую площадку, где стоял судья. Наверно, он ничего не успел почувствовать — ведь это было все равно что упасть в раскаленную топку!
Уверен, что, кроме дона Эрнандо, никто не ожидал такого результата. Вымуштрованным болельщикам сказали только, что судья будет ослеплен и до конца матча выйдет из строя. Уверен также, что никто не мучился угрызениями совести. В Перивии футбол в почете.
И политические махинации тоже. Пока шла игра (итог был предрешен — на поле вышел более покладистый и разумный судья), мои друзья не теряли времени. И к тому моменту, когда наша команда с триумфом покинула поле (счет 14:2), все уже было закончено. Обошлось почти без стрельбы; выйдя из правительственной ложи, президент узнал, что ему заказан билет на самолет, вылетающий утром следующего дня в Мехико-Сити.
Помню слова генерала Сьерра, которые он произнес, провожая меня на тот же самолет:
— Мы дали армии выиграть футбольный матч. Пока она действовала на стадионе, мы выиграли страну. И все довольны.
Я слишком хорошо воспитан, чтобы выражать вслух свои сомнения в таких случаях, но мне его рассуждения показались близорукими. Миллионы панагурцев чувствовали себя далеко не счастливыми, и рано или поздно должен наступить день расплаты.
Подозреваю, что он уже близок. На прошлой неделе один мой друг (он всемирно известный специалист в своей области, но предпочитает быть свободным художником и работает под чужим именем) невзначай проговорился.
— Джо, — сказал он, — объясни мне, в чем смысл дурацкого заказа, который я недавно получил: сконструировать управляемую ракету, способную поместиться внутри футбольного мяча?
КТО ТАМ?
[11]
Когда меня вызвала служба контроля, я сидел, заполняя ежедневную рапортичку, под прозрачным сводом своего кабинета, «Наблюдательного пузыря», который вздулся над осью космостанции, словно колпак на ступице колеса. Сосредоточиться на работе было нелегко, очень уж вид захватывающий… В нескольких метрах от меня монтажники исполняли свой замедленный балет, собирая невиданную мозаику из огромных кусков-деталей. А за ними, в сорока тысячах километрах от нас, на фоне звездных вихрей Млечного Пути голубовато-зеленым светом сияла полная Земля.
— Дежурный слушает, — ответил я. — В чем дело?
— Наш радар нащупал что-то, небольшой, почти стационарный объект, расстояние три с половиной километра, пять градусов западнее Сириуса. Попробуйте обнаружить его визуально.
Объект, с такой точностью следующий по нашей орбите, не мог быть метеором; скорее всего, какой-нибудь потерянный нами же предмет, скажем, недостаточно надежно зашвартованная монтажная деталь, которая мало-помалу отстала от станции. Так я решил в первый миг, однако, взяв бинокль и осмотрев участок неба вокруг Ориона, быстро убедился, что это неверно. Космический спутник действительно был сделан руками людей, но мы тут были ни при чем.
— Нашел, — доложил я службе контроля. — Это чей-то экспериментальный спутник. Конусовидный, четыре антенны, в основании как будто система линз. Судя по конструкции, запущен военно-воздушными силами США в начале шестидесятых годов. Помнится, они много спутников затеряли, все радиосвязь отказывала. Не сразу удалось освоить эту орбиту.
Сверившись с картотекой, контроль подтвердил мою догадку.
А еще немного спустя выяснилось, что Вашингтон ни капельки не взволнован находкой спутника, потерянного двадцать лет назад, и не будет опечален, если мы потеряем его снова.
— Но этого делать нельзя, — решила служба контроля. — Пусть он никому не нужен, спутник может помешать космонавигации. Придется кому-то поймать его и доставить на станцию.
«Кому-то» — значит мне… Я не мог послать никого из монтажной бригады: в ней ни одного лишнего человека, к тому же мы отстали от графика, а здесь каждый потерянный день стоил миллион долларов. Вся радио- и телесеть Земли нетерпеливо ожидала, когда наша станция начнет ретранслировать программы и откроется глобальное вещание на весь мир от полюса до полюса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});